Кто для вас Николай II

Цитата: alexandivanov от 24.04.2024 19:58:36
Знаменитый диалог Николая Второго и начальника Главного артиллерийского управления генерала Маниковского:
«Николай II: "На вас жалуются, что вы стесняете самодеятельность общества при снабжении армии".
Маниковский: "Ваше Величество, они и без того наживаются на поставке на 300 %, а бывали случаи, что получали даже более 1000 % барыша".
Николай II: "Ну и пусть наживают, лишь бы не воровали"
Маниковский: "Ваше Величество, но это хуже воровства, это открытый грабёж".
Николай II: "Все-таки не нужно раздражать общественное мнение».
.....тут
В большинстве случаев, взяточник - жертва консервативных, истинно монархических убеждений. "В гранит"?

Не занимайтесь пропагандой -копипастой русофоба Павлова. У него что ни пост, то обливает грязью Россию, как монархическую, так и современную.
Вот одно из последних его перл:
"Россия занимает первое место в мире по потреблению наркотиков. Уровень потребления алкоголя в России в разы больше, чем в царской России и в СССР. На телевидении России антиалкогольная реклама запрещена. Наркобизнес и производство алкоголя крышуют на самом высоком уровне".
Не смущаясь, не краснея, что вообщем-то свойственно  ленинцам, распространяет по инету ложь.
Согласно Всемирному докладу о наркотиках Организации Объединенных Наций за 2022 год  лидером по потреблению наркотиков является США, где почти 7% населения потребляют наркотики.

Цитата: зарун от 29.04.2024 16:12:34Не занимайтесь  ....  потребляют наркотики.

Василий Галин
1917. Выход в Новый мир

ЦитатаДействительно, отмечает В. Шамбаров, «сверхприбыли не стесня­лись грести предприниматели и во Франции, и в Германии, и в Анг­лии. Так, французские фирмы по производству стали за год увеличили барыши вчетверо. А когда во Франции решили ввести дополни­тельный налог на сверхприбыли, то прикинули, что увеличение дохода фирм на 20-30% по сравнению с довоенным надо считать не “сверх", а "нормальным". И взяточничество там было вполне легальным - чиновнику, ведавшему распределением заказов, предлагали “войти в долю", по французским законам это не возбранялось, и парижские бизнесмены даже удивлялись, почему русские военные представители… отвергают подобные предложения»6. Даже когда в конце 1917 г. во Франции вспыхнули забастовки рабочих «Некоронованные и даже не всегда гласные властители французского капитала продолжали наживаться на военных заказах», - вспоминал русский военный представитель во Франции А. Игнатьев7. В Англии, предприниматели, для извлечения дополнительной прибыли задерживали поставки в ожидании повышения цен, или снижали расценки в ответ на повышение рабочими выработки (к чему призывало рабочих правительство). Контроль за прибылью распространялся на поставки только для своей армии. На поставки союзникам норма прибыли повышалась в среднем на 20%. В то же время во Франции и Англии действовали строгие законы ограничивающие рост заработной платы. «Третий год войны разрушил все мои о ней представления, - вспоминал А. Игнатьев, - Она обратилась в какое-то мировое предприятие, в котором тыл открывал с каждым днем все новые возможности легкой наживы и спекуляции. Мне, воспитанному на скромных началах, француз­ская бережливость и экономия казенных средств в пер­вые месяцы войны приходились особенно по вкусу. Теперь же, когда и промышленники, и банкиры, наживав­шиеся на казенных заказах, влезли в роскошные служебные кабинеты, а французские министерства по их примеру реквизировали для себя целые особняки и оте­ли, — бороться с организованной в государственных масштабах спекуляцией становилось все труднее. Франция уже изменяла свое лицо»8.
Погоня за сверхприбылью захлестнула даже такой вышколенный экономический механизм, как германский. По словам ген. Э. Людендорфа: «Прибыль, граничащая с ростовщичеством, не могла быть терпима… я глубоко сожалел о том, что нам не удалось ее искоренить... Спекуляция за счет войны представляет собой отвратительное явление, приносящее сво­им разлагающим влиянием неисчислимый вред»... «Многократные предло­жения имперскому канцлеру… искоренить торговлю из-под полы, а также чрезмерную предпринимательскую прибыль и заработную плату, как того требовало сохранение нашей боеспособности, остались безрезультатными»9.
тут

Устроило бы только это?
Но ведь

ЦитатаСитуацию, в этой сфере, в России наглядно передавали дневниковые записи 1916 г. военного корреспондента М. Лемке: «Когда сидишь в Ставке, видишь, что армия воюет, как умеет и может; когда бываешь в Петрограде, в Москве, вообще в тылу, видишь, что вся страна… ворует. Все воруют, все грабят, все хищничают. И не надо очень глубоко вдумываться, что бы понять еще больший ужас: страна ворует именно потому, что армия воюет; а армия воюет потому, что страна в лице своих буржуазных правителей, предпочитает воровать… Бешенные цены, которые платит казна за все, создает у всех на глазах молниеносных миллионеров, иногда в несколько часов… Лицемерный крик «Все для войны!» искренен только у несмышленых или наивных единиц; массы грабителей и воров держат его искусственно на высоких нотах патриотизма. В этой стране нет понимания ее собственных интересов, потому, что у массы нет понимания самой страны. Россия, как таковая, всем чужда; она трактуется, как отвлеченная категория. Все казенное и народное это мешок, из которого каждый черпает, сколько может захватить… «Черт с ними со всеми, лишь бы сейчас урвать» - вот девиз нашего массового государственного и народного вора…» Россия это «Страна где каждый видит в другом источник материальной эксплуатации, где никто не может заставить власть быть сколько-нибудь честной…»10. «Создавалась целая армия «героев тыла», - вспоминал военный юрист Р. Раупах, - которые мародерствовали во всех областях жизни страны: в торговой, промышленной и общественно-политической. Захватившая низших агентов власти вакханалия хищений, взяточничества, спекуляции... В то же время, непривычные к деньгам, легко разбогатевшие «nouveaux-riches» проигрывали огромные суммы в игорных домах, наполняли театры и увеселительные заведения и устраивали попойки и безумные кутежи в ресторанах. И все это делалось открыто на глазах голодающей толпы»11. В начале 1916 г. М. Лемке приходил к крайне пессимистичным выводам: «торгово-промышленный класс без органов и организации он крепко объединился и разоряет страну, как дикарь. Все это возможно в такой стране, где нет разумной и знающей жизнь власти, ни любви к родине, ни понимания своих элементарных гражданских обязанностей… Государственная Дума не внесла в это дело корректив: она принципиально высказалась против крутых административных мер…, и не указала ни на какие другие меры… Россия попала в безвыходное положение… Мы летим на всех парах к какому то страшному краю, к тому ужасному концу, который никому неясен, но неизбежен...»12. «В конце ноября 1916 года с кафедры Государственной Думы были оглашены некоторые «военные прибыли» за отчетные 1915-1916 гг.: Товарищество Рябушинских - 75% чистой прибыли; Тверская ма­нуфактура - 111%; Товарищество меднопрокатного завода Кольчугина — 12,2 млн. рублей, при основном капитале 10 млн.»13. Валовая прибыль пяти крупнейших акционерных обществ Урала: «Богословское общество, имевшее в 1913 г. около 4 млн. валовой прибыли, получило в 1916 г. свыше 10,5 млн.; Белорецкое общество, имевшее в 1913 г. 0,86 млн. руб., в 1916 г. – 2,17 млн. и т.д. В общем за два года войны валовая прибыль увеличилась в три раза»14. При этом объемы производства этих обществ в натуральном выражении сократились15.
....
Одновременно огромный размах получили различные масштабные спекуляции, окончательно разрушавшие внутренний рынок. Для борьбы с ними, по предложению ген. М. Алексеева, была создана особая оперативно-следственная комиссия ген. Н. Батюшина. В нее вошли лучшие специалисты контрразведки для борьбы с сабо­тажем и экономическими диверсиями. По словам В. Шамбарова, «работать она начала очень результативно. Был арестован банкир Д.И. Рубинштейн, связанный с продажей за границу зерна, перекачкой за рубеж денег и ценностей, игрой на понижение русских ценных бумаг. А заодно владелец контрольного пакета акций самой популярной газеты "Новое Время", заливавшей страну потоками грязи и "негатива"... Открылось дело уральских предпринимателей, вывозивших за рубеж золото и ценные легирующие добавки в неотработанных шлаках. В Одессе зацепили заводчиков Шапиро, Раухенберга и Шполянского, сбывав­ших "налево" стратегическое сырье. Открылось "дело мукомолов", завязанных со спекуляциями хлебом на Волге. Заинтересовались фирмой Нобеля, вывозившей через нейтралов керосин. Арестовали братьев Животовских, организовавших мощнейший канал контра­бандного вывоза сахара через Персию (чистый "навар" от этого, только у самих Животовских, составил за год 75 млн. руб.). А от них потянулась ниточка к "Всероссийскому обществу сахароза­водчиков"… А дальше открылось, что сахарозаводчики связаны с… Внешторгбанком и Международным банком, и во втором из них при обыске нашли документы, подтверждающие агентурную информацию о контактах с немцами... Причем выяснилось, что после ареста Рубинштейна как раз "Всероссийское общество сахарозаводчиков" сразу перекупило акции "Нового Вре­мени"…»20. Однако, продолжает Шамбаров, «все это кончилось... ничем. Ни одно из перечисленных дел не дошло даже до суда... Давление пошло со всех сторон… либералы обвиняли комиссию Батюшина в "беззакониях", обыски и изъятия документов трактовались как разгул реакции и общенациональные трагедии...». Николай II не решился идти на обострение отношений с «общественностью» и закрыл все дела, в его резолюции указывалось: «Дело сахарозаводчиков прекратить, водворить их на места жительства, где усердною работою на пользу Родине пусть искупают свою вину, ежели таковая за ними и была» ... саму комиссию Батюшина постарались смешать с грязью… вплоть до возбуждения встречных исков о "незаконных" арестах и обысках…»21.
....
21 Шамбаров В. Е…, с. 565 – 566.
.....

тут

Сахарозаводчики то, наверно, лично свеклу (?) собирать рванули? Искупая вину?

ЦитатаГу́рко Влади́мир Ио́сифович (Владимир Иосифович Ромейко-Гурко) [30.11(12.12).1862, Царское Село, ныне г. Пушкин в составе Санкт-Петербурга – 18.2.1927, Париж], российский государственный и политический деятель, публицист, деятель эмиграции; действительный статский советник (1903), в звании камергера (1901, лишён в 1907, вновь с 1910). Дворянин. Сын генерал-фельдмаршала И. В. Гурко, брат В. И. Гурко. Окончил юридический факультет университетского отделения Катковского лицея (1885)

ЦитатаН.П.Соколов, А.Д.Степанский. Записки государственного человека
…И когда уже назад в разрушенную, загрязненную, заплеванную, но все же бесконечно дорогую Родину?
В.И. Гурко. Париж. 1924 г.
…Отстаивал интересы крепостников-помещиков..
Комментарий к Полному собранию сочинений В.И.Ленина

ЦитатаНо и для консерваторов Гурко — не совсем свой. А.В. Богданович, скрупулезно фиксировавшая в дневнике все настроения правых кругов, зарегистрировала ходячее убеждение, что Гурко «продаст Россию в аграрном вопросе», что он опасный либерал и «ярый поклонник земства», хотя и пригодится на время, поскольку «нахал» и умеет разговаривать с Думой[27]. В декабре 1916 г. Гурко спровоцировал характерный скандал в заключительном заседании VI съезда уполномоченных объединенных дворянских обществ, громогласно заявив по поводу принятой съездом резолюции, где усиленно подчеркивалась неограниченность царской власти, что самодержавия в России нет уже десять лет и дворянству пора бы с этим считаться[28].

А так то, да

ЦитатаПричина провала продовольственных поставок в высшей степени характерна и хорошо обрисовывает образ Гурко. Фирма шведского подданного Лидваля только год занималась хлеюной торговлей и была мало известна на хлебном рынке. На этом и был построен расчет. Лидваль принимал на себя обязательство поставить огромное количество зерна для пострадавших губерний по сравнительно низкой цене (83 коп. за пуд; отечественные поставщики брались продать по 96 коп.) при непременном условии монопольного исполнения всего контракта своей фирмой. Как объяснил сам Лидваль корреспонденту «Нового времени», он «рассчитывал применить чисто американский прием». Если бы одновременно поставками в казну занималось несколько поставщиков, пояснял Лидваль, «то это породило бы конкуренцию и цена на хлеб была бы поднята, но раз покупает один, а собственники зерна имеют нужду в продаже его, то естественно, что выжиданием можно было бы заставить собственников зерна понизить цену до последней степени»[20]. Поэтому для успеха плана особенно большое значение приобретала тайна сделки, чтобы продавцы не узнали, что Лидваль осуществляет казенную закупку и с наступлением срока поставки будет вынужден заплатить любые деньги, и не стали выжидать в свою очередь. Когда пресса подняла шум вокруг казенных поставок, план оказался сорванным. Злоупотребления со стороны Гурко и злого умысла во всей этой истории, разумеется, не было, был риск, значительный, но разумный, суливший в случае успеха огромную экономию казенных средств и понижение хлебных цен, к чему стремился Гурко. Как пояснял он в своих показаниях следственной комиссии, перед ним открывались два пути: «один, обеспечивающий для меня лично полное спокойствие и безответственность, но неизбежно сопряженный со значительными лишними расходами для казны, а следовательно, и для населения.  Но был и другой путь. Отрешившись от мысли о соблюдении внешних формальностей, не отсутпаясь перед ответственностью, которая при этом ложилась на меня лично, — вести все дело коммерческим путем, всемерно стремясь сохранить казне и населению те деньги, которые при ином способе действий были бы несомненно непроизводительно перерасходованы»[21].
Неожиданный провал остроумно задуманной комбинации наводит на мысль, что в этом направлении предпринимались целенаправленные усилия. Прежде всего трудно поверить, что и отметил со свойственным ему ехидством С.Ю.Витте, будто сам Столыпин совершенно не был в курсе дела, однако он «совсем от него отстранился, т. е. сделал так, как будто бы все это ему было совершенно неизвестно и этим распоряжался один Гурко»[22]. Но министр не просто устранился. У непредубежденного наблюдателя невольно зарождаются подозрения, что вся мощь Министерства внутренних дел была обрушена на Гурко с целью дискредитировать его: сведения агентуры о недобросовестных поставках Лидваля поступают в министерство точно через день после отъезда Гурко в отпуск[23]; тут же, как по команде, московская полиция начинает преследование Лидваля за нарушения правил прописки паспортов, наконец, участники финального судебного заседания сенатского присутствия свидетельствуют об оказании на судей давления (смотри письмо Н.И.Гучкова на с. 598–599). За всем этим ощущается организующая рука министра.
Но помимо этой весьма вероятной личной интриги председателя Совета министров есть более общая закономерность в изгнании Гурко из правительственных кругов. Кажется, ближе всех к истине подошел Ю.Б.Соловьев, видевший в отстранении Гурко, которого он наряду с Витте и Кривошеиным причисляет к «государственным деятелям» (в отличие от «бюрократов»), свидетельство его чужеродности в бюрократической среде. «Его падение закономерно обусловливалось и его неполным соответствием правилам неписаного бюрократического устава, запрещавшего, в частности, брать на себя малейший риск, хотя бы на йоту большую ответственность, чем следовало, полностью пренебрегая всеми остальными соображениями и пользами. Бюрократ не мог попасть впросак так, как он»[24].

Исключительно из патриотизма, а не желания заработать, "толику малую", на монопольных поставках. Исключительно для снижения цены. Во благо производителям. Крестьянам, наверно?

ЦитатаЭти и иные факты позволяют утверждать, что Гурко во всех коллизиях предреволюционной России выступает прежде всего как практик, привыкший «работать в условиях, дающих возможность претворять слова в дела»[29] и не имеющий склонности жертвовать полезным результатом ради чистоты теории или идеологического фетиша. Расстановка политических сил была неблагоприятна для деятелей такого склада, и особенно для Гурко — либерала классического типа, которому одинаково претили и убогий консерватизм — «тащить и не пущать» — записных патриотов, и заигрывания кадетов с социалистами.
Революция и последовавшая за ней Гражданская война привели к полному краху этого типа либерализма в России.